Настоящие люди - Страница 15

— Отправляетесь за море? Тяжелые вопросы ты задаешь, молодой медведь. Мои кэле не бывают за морем, не могу я видеть, что там делается. Нужно подняться выше, нужно стать сильнее…

Старичок снял висящий на крюке бубен. Большой инструмент был размером почти со своего хозяина.

— Дунь в бубен, — попросил шаман.

Умка потянулся к инструменту и шумно выдохнул, Элгар хотел последовать его примеру, но шаман резко убрал бубен.

— Пусть парень тоже дунет, — возмутился Умка. — Для нас обоих камлаешь.

— Не дам, — уперся Иный. — Кэля рассердится, накажет меня.

— Трус, — фыркнул Умка. — Люди говорят, ты подвластных тебе духов держишь в строгости, заставляешь выполнять любые прихоти. А сам? Бубен запачкать испугался!

Иный заволновался, уязвленный словами Умки. Как и все шаманы, он больше всего боялся того, что люди усомнятся в его силе.

— Пусть дунет, — после недолгой внутренней борьбы разрешил шаман. — Ты тоже снова дунь после него!

После того, как дыхание Элгара коснулось бубна, старый шаман привстал, дрожащими руками оторвал кусочек гриба от висящей под сводом яранги связки. После чего он удобно устроился на своем треножнике, закутавшись в теплые шкуры. Закрыв глаза, он положил белый ломтик гриба в рот. Медленно разжевывая гриб, шаман начал ритмично раскачиваться и мычать, подражая моржовому пению.

Огонь жировой лампы заметался, хотя в полог не проникал даже малейший ветерок. Смоляно-черные тени закружили по стенам, падая на лицо Иныя, искаженное страшной гримасой. Внутренним взором Элгар видел, как стягиваются вокруг тощей фигуры старца неясные, непонятные силы, присутствие которых было подобно давлению темной толщи ледяной воды, сомкнувшейся над безрассудным ныряльщиком. Пение шамана достигло высшей точки. Он закричал, выплевывая остатки дурманного гриба, вскочил и вскинул над головой звякнувший бубен. Казалось, старичок вдвое прибавил в росте. Элгар немного отодвинулся от упавших рядом белых кусочков, на которых застывала слюна шамана.

Иный закончил петь, выронил бубен и опустился на колени, беспомощно приоткрыв рот. Он начал раскачиваться, в тусклом свете только блестели закатившиеся глаза с проступившими капиллярами. Протяжный вой шамана перешел в тяжелое дыхание, он шумно втягивал воздух сквозь редкие зубы. Неожиданно к вою прибавились новые голоса. Они исходили не из уст шамана, а звучали из разных концов полога, как будто сидящих мужчин обступил незримый хор. Это были голоса кэле — протяжные, глухие, нечеловеческие.

— Пришли убить белого волка?! — сказал один из голосов.

— Снежный лис и молодой медведь пришли, чтобы убить волка-гиганта! — подхватил другой голос. — Никогда еще земля инук не рождала такой силы и отваги!

Элгар понял, что кэле говорит про вождя инук.

— Люди говорят, его мать сошлась с духом из нижнего мира, люди говорят — без южан не обошлось. Не наш, не наш, не наш! Прогоните его, убейте его!

Шаман неистово заорал, его голова дергалась на тонкой шее, как у тряпичной куклы. Голоса стали громче.

— Кровь на белом снегу! Снежный лис летит над бушующим морем, его крылья сломаны. Кровь на белом меху!

Иный повернулся к Умке.

— Бродяга, — прошипел шаман, — ходил, пока смерть за собой не привел. Не ходи больше! Снова приведешь несчастье. Снова будут гореть яранги. Снова смерть придет по твоим следам, как мыши по следам творца-ворона. Остановись!

Элгар заметил, как Умка вздрогнул. Всего на мгновенье умудренный годами воин исчез, и на его месте появился растерянный, испуганный юнец.

— Остановись, не тебе тягаться с ним!

— Не мне, — согласился Умка. — А вот ему?

Он указал на Элгара. Шаман мучительно медленно, подрагивая всем телом, повернулся к юноше. Глаза старичка еще сильнее расширились, на губах появилась пена. Иный пронзительно закричал, схватившись руками за голову.

— Не смотри на него! — крикнул Умка. — Отвернись, лисенок!

Как только Элгар покорно закрыл глаза, крик оборвался. Иный опустился на землю, прикрыл плешивую голову руками и затих. В полог тут же выскочили две юные девушки и склонились над бесчувственным шаманом.

— Уходите, — одна из них с неприязнью посмотрела на посетителей. — Вы утомили нашего мужа. Теперь он будет спать, и говорить с кэля. Уходите!

***

Ночью большая яранга, где проходили переговоры старейшин, снова заполнилась народом. Теперь люди собрались не для переговоров, а чтобы послушать занимательные истории, обменяться слухами и поучаствовать в общем пиршестве.

Пришедшие из тундры оленеводы привезли с собой богатые подарки: еды в яранге с лихвой хватало, чтобы накормить всех гостей. Здесь были как привычные рыба и оленина, так и редкие лакомства — глаза нерпы, костный мозг и сушеные листья ивы. Трапеза закончилась обильным чаепитием. Новая яранга еще не успела обзавестись духом-хранителем, а потому никто не боялся нарушить чистоту ее очага, и для кипячения воды использовали все нашедшиеся в стойбище чайники и котлы.

Несколько юнцов из семей богатых чавчу распивали «дурную воду» из такого же деревянного сосуда, как и тот, что Умка подарил шаману. К счастью, собравшиеся в Вэлвыхты оленеводы еще не пристрастились к этому яду, и потому только воротили нос от неприятного запаха и подшучивали над молодыми дураками, вздумавшими пить жидкий огонь.